и чуть пониже: «Сожги это, собака». Милорд нередко получает послания подобного рода. Он показал, мне как-то письмо, которое якобы представляло собой пророческое видение; в нем описывалась одежда, шпага и наружность человека, которому предназначено убить милорда. И он сказал мне, что как-то во время богослужения в Виндзорской часовне заметил человека, одежда которого очень походила на это описание. Ему нередко посылают письма с подписью: «Ваш покорнейший слуга Сатана» и прочее в таком же духе. Я расстался с ним в одиннадцатом часу, и мне еще необходимо кое-что сделать.

15. Узнав, что секретарь вчера приехал из Хэмптон-Корта, я нынче утром пошел к нему пораньше, но оказалось, что вечером того же дня он успел укатить, а, возвратясь домой, я застал от него письмо, в коем он извещал меня, что только что приехал в Лондон, но тотчас возвращается обратно в Хэмптон-Корт и снова будет в Лондоне лишь в субботу вечером. Чума его забери! он задерживает всю мою работу. Я попрошу позволения уехать отсюда, как только доведу это дело до конца, и надеюсь вскоре после Рождества увидеться с МД в Ирландии. — Я устал от двора, и мне недостает моих поездок в Ларакор: мне от них было больше пользы, нежели от всех министров вместе взятых за последние двадцать лет. Обедал нынче в Сити, но не сделал ничего из того, что собирался сделать. Леди Маунтджой сказала мне, что Дилли уже в Ирландии и что причиной его столь поспешного возвращения — архиепископ Дублинский. Два дня тому назад сессия парламента была отложена на две недели, и из-за этого, а также из-за отсутствия королевы, в Лондоне довольно уныло и пусто. Говорят, будто герцог Ормонд собирается привезти сюда из Ирландии всех, кто только пожелает. Зимой в Лондоне нет ничего хуже, нежели полчища ирландцев. Впрочем, я не бываю теперь ни в каких кофейнях и потому редко с ними встречаюсь. Это письмо будет отправлено в субботу, и тогда мы опять будем квиты. Я дал взаймы деньги и никак не могу получить их обратно, а посему принужден, в свою очередь, взять в долг.

16. Мой слуга сплоховал нынче утром и впустил визитера, несмотря на то, что ему велено было никого не пускать, и мне пришлось поэтому спешно препроводить в спальню моего подручного висельника и заставить его прохлаждаться там более часа. — Я продолжаю благополучно хворать со всеми обычными последствиями тяжелой простуды и полагаю, что это продлится не менее десяти дней. — Мне следовало пояснить вам, что в тех двух стихотворных строчках, присланных лорду-казначею, под буквами «Г….ра» подразумевается Гискар, но об этом догадаться нетрудно, а вот относительно «Ф…..а» мы разошлись во мнениях: я решил, что здесь подразумевается — «француза», ведь милорд ненавидит их, а они — его, то есть хотя нож Гискара не осуществил его умысла, нож француза еще может это довершить. Однако милорд считает, что здесь подразумевается имя Фелтона [703] , заколовшего герцога Бакингема. — Сэр Эндрю Фаунтейн и я обедали нынче у миссис Ван, а потом по причине простуды я весь вечер бездельничал. Постойте-ка, юные дамы, а не наступило ли время, когда мне полагается получить от вас письмо? Сегодня ровно месяц, как я получил ваше № 22. Так и быть, подожду еще с неделю, но потом мое терпение истощится; а до тех пор можете играть в ломбер и тому подобное сколько вам заблагорассудится. Виги продолжают всячески поносить наш мир, но я надеюсь, что мы все же его получим им наперекор. А тут еще австрийский император вмешивается со всяким вздором и сулит нам чудеса, только бы мы продолжали войну; но уже слишком поздно; я надеюсь, что именно страх перед такой возможностью принудит французов быть поуступчивей и откровенней. Доброй ночи, сударыни, я намерен нынче рано лечь спать.

17. Утро. Это письмо будет вечером отправлено: я собственнолично отнесу его в почтовую контору. Мне только что доставили довольно пространное письмо от архиепископа Дублинского с отчетом об окончании сессии вашего парламента, какой бурей она завершилась; впрочем, пока сия буря достигнет здешних мест, она заметно утихнет. Признаться, я ничем тут не могу помочь и ни от кого этого не скрываю. Я не раз советовал распустить ваш парламент, хотя и не предполагал, что эти негодяи так расхрабрились; правда, храбры они не там, где надо, как трактирный буян, который рвется в драку из-за шлюхи, но улепетывает с поля боя. Судя по некоторым подробностям, рассказанным архиепископом, у него не слишком добрые отношения ни с правительством, ни с духовенством. — Поглядите, как удачно я исписал весь лист как раз за две недели. — Господь всемогущий, благослови и сохрани драгоценнейших малюток МД. — Ваш лорд-лейтенант, как я предполагаю, отбывает сейчас в Англию. Удивляюсь, почему епископ Клогерский ничего мне не пишет; известите меня хотя бы, получил ли он свои статуэтки и понравились ли они ему; я снова напишу ему, как только выберу время. Прощайте, драгоценнейшие МД, и любите Престо, который любит и будет любить МД бесконечно больше всего сущего на земле. — Поклон от меня миссис Стоит и Кэтрин. Я сижу в постели, но встану, чтобы запечатать письмо. Доброго вам утра, дорогие плутовки. Еще раз прощайте, драгоценнейшие МД, и прочее.

Письмо XXXV

Лондон, 17 ноября 1711.

[суббота]

Вечером я отнес свое последнее письмо в почтовую контору. Обедал с доктором Кокберном. Поскольку нынче день рождения королевы Елизаветы, у нас здесь черт знает что творилось. Я услыхал обо всем этом как раз после того, как запечатал утром мое письмо, и так вознегодовал, что даже не стал его открывать, чтобы рассказать вам о случившемся. Сделал сегодня визиты леди Оглторп и леди Уорсли, которая совсем недавно приехала на зиму в Лондон и собирается рожать, но вам собственно какая о том забота? В Лондоне испокон веку заведено, что подмастерья празднуют день рождения королевы Елизаветы и прочее, однако виги затеяли устроить в полночь многолюдное шествие и выложили тысячу фунтов, чтобы изготовить восковые фигуры, изображающие папу, дьявола, кардиналов, Сэчверела и прочих и пронести их по улицам с факелами, а после сжечь. Для этой цели были собраны пожертвования. Гарт, например, дал пять гиней; я имею в виду доктора Гарта, если вы когда-нибудь слыхали о таком. Но прошлой ночью по распоряжению секретаря все эти куклы были у них отобраны; вы, впрочем, вскоре об этом узнаете, потому что об этом уже болтают на всех перекрестках. У вигов были чрезвычайно дурацкие и злокозненные намерения; говорят даже, что они замышляли подстрекнуть чернь напасть на дома лорда-казначея и секретаря, а также другие бесчинства [704] . Во избежание этого было заблаговременно поднято на ноги городское ополчение и теперь, я думаю, все будет спокойно. Куклы теперь в канцелярии секретаря в Уайт-холле, и я собираюсь взглянуть на них, если выберу время.

18. Утром побывал у господина секретаря, который только что приехал из Хэмптон-Корта. Он сообщил мне еще кое-какие подробности насчет предполагавшегося сожжения папы. Затея эта стоила уйму денег, и если бы она удалась, то обошлась бы втрое дороже; в городе только и разговоров, что об этом, и уже появилось с полдюжины листков Граб-стрит. Мы с секретарем обедали у бригадира Бриттона, но я расстался с ними в шесть, поскольку уговорился, что приду пить пунш к сэру Эндрю Фаунтейну в обществе благонравных мужчин и дам. Там было не слишком весело, и к тому же я не люблю пунша из арака, мне больше по вкусу из коньяка. А что предпочитаете вы? Ну-с, что еще? Погода не стоит и двадцати пенсов. Да, послушайте, сударыни, отчего вы не играете в волан? Мне это уже сто раз приходило на ум. Верьте слову, Престо приедет к вам после Рождества и будет играть со Стеллой, пока не кончатся холода. Читаете ли вы «Спектэйтора»? Я, например, никогда — он никогда мне не попадается: ведь я не бываю ни в одной кофейне [705] . Говорят, будто многие номера весьма удачны; их собираются напечатать отдельными небольшими книжками, я привезу их с собой. Через неделю кончится, наконец, моя спешка, и, если Ли к тому времени еще не уедет, я пошлю вам тогда с ним то, что сейчас заканчиваю. Признаться, я понятия не имею, где он сейчас обретается; за все это время я ни разу его не видал, хотя он и обещал наведаться; пошлю к нему разузнать. В четверг королева окончательно переедет в город.